Бырдина Наталья

Меня зовут Наталья Бырдина. Я экспериментальный художник, в основном мои работы можно отнести к экспрессионизму. В своей работе я не использую кисточек, карандашей, нет привычного эскиза, нет четких планов, нет граней и нет правил. Есть лишь краски, которые находятся к жидком состоянии, они перетекают друг в друга, они сами формируют отншения друг с другом, форму и фактуру. Я лишь создаю движение и наблюдаю за ним. Самое сложное в моей работе - научиться доверять краскам, доверять процессу, который я создала и не пытаться исправить, остановить или контролировать.
Рисование в такой технике - это словно танец, танец чувств и эмоций, в котором нет постановки и хореографии, есть выплеск, интуитивное движение и удовольствие от процесса.
Первый мой проект был, когда мне было около 3х лет. Я с самого детства любила большие форматы, поэтому первый формат, который я осилила, была межкомнатная дверь, которую мы с сестрой тщательно облипили пластилином. По словам моих родителей, им понадобился не один день, чтоб очистить это творение, видать не оценили.
Поэтому уже с 4х лет я пошла на кружки по рисованию, на станковую живопись, на лаково-миниатирную живопись, потом была художественная школа, далее на своем жизненном перекрестке я повернула на дорогу под название "психология". Закончила ХНУ им Каразина, факультет психологии, стала изучать психоанализ, работала в гос службе, потом в частной практике. Изучение психоанализа, означало в первую очередь изучение самого себя, и как правило, это означало боль, сильную боль. Но вместе с этой болью, я поняла, много. Я не задаюсь вопросом о смысле жизни, я уже знаю в чем смысл жизни, для меня он в чувствах. И сейчас мне не нужно рисковать, восхищаться акробатами, смотреть тяжелые фильмы, чтобы почувствовать те или иные чувства. Все это итак живет во мне. Раньше я пыталась изучать себя, своих пациентов, что было захватывающе, сложно, но безумно интересно. А сейчас все мои картины посвящены чувствам, эмоциям. Если вы видите название картины "Буря", знайте это лишь символический образ того что происходит со мной. Поэтому каждая моя работа - это про меня, обо мне, это в некотором виде обнажение моих переживаний. Все что вы видите - это мои откровения.
Если работу психоаналитического психотерапевта сравнить с работой художника, то выясняется, что в ней много общего. Например, раньше я внимательно и с интересом рассматривала внутренний мир пациента, выстраивала по паззлам его жизнь, характер, его межличностные и внутриличностные отношения. Это словно пишешь картину маслом, где ты пробираешься сквозь первые слоя к финишному слою. Теперь же я всматриваюсь в то, что вокруг меня и внутри меня и передаю не с помощью слов, а с помощью цвета, форм и текстуры. Раньше я снимала слой за слоем в своем пациенте, словно луковицу, теперь я создаю многослойные работы. Именно многослойность то, что меня привлекает в выбранных мною техниках, то что каждый слой усложняет, глубляет предыдущий.
Для того, чтобы рисовать мне не нужно черпать вдохновение, я даже не очень понимаю фразу - искать вдохновение, музу. Мне всегда есть что сказать, даже когда нет слов, можно говорить про тишину и молчание. Единственная сложность с которой я сталкиваюсь, это запомнить все идеи, которые возникают и воплотить их в жизнь.
В детстве, когда я занималась рисованием, я относилась к этому как к хобби, как к чему-то увлекательному, но взрослея я не думала, что стану художником. процесс рисования всегда нравился мне, но я не могла перебороть того обнажения, которое ты чувствуешь, когда ктото смотрит на твои работы. Я всегда чувствовала, что показываю самое сокровенное. Поэтому когда мои родители показывали мои детсткие работы своим друзьям и коллегам, это вызывало во мне множество эмоций, и смущение, и злость, и гордость, и множество другого. Тогда я не была готова ко всему этому многобразию чувств.
Но благодаря психоанализу, моему мужу, я снова начала рисовать.